Меня зовут Саша, мне 38. У меня есть всё, о чем я мог мечтать. Нет, правда. Мы с Розой женаты двенадцать лет, и я до сих пор ловлю на себе ее взгляд и чувствую прилив нежности, когда она проходит мимо. Ей 37, но выглядит она, честное слово, на все двадцать пять. В ее глазах осталась та самая девичья озорная искорка, которую время так и не смогло потушить. Сейчас модно говорить милфа, женщин, которые сохранили в себе сексуальность. Роза единственная и неповторимая. Когда она смеется, весь наш дом наполняется светом, и даже самые серые московские дни кажутся яркими. Она всегда была моим лучшим другом, моей опорой, тем человеком, с которым любая беда казалась преодолимой. Наш сын, Артём, ему десять, это наша гордость и наше солнце. Его мир это футбольный мяч и зелёное поле стадиона рядом с домом. Помню его первую тренировку, он вернулся уставший, перепачканный в грязи, но с таким огнём в глазах, что было ясно это любовь на всю жизнь. С тех пор прошли годы, его навыки выросли невероятно. Из неуклюжего мальчишки, бегавшего за мячом, он превратился в ловкого, стремительного игрока, читающего поле. Тренер уже говорит о том, что в следующем году покажет его тренерам городской команды. Возможно, это начало большого пути. Мы с Розой без ума от счастья за него и делаем всё, чтобы поддерживать его мечту. Каждые его выходы на поле это наш маленький праздник, а его победы - общие победы всей нашей семьи.

Мы сами из небольшого городка, затерянного в российской провинции, где все друг друга знают, а высотность зданий ограничивается пятью этажами. Всю жизнь грезили Москвой, этим муравейником возможностей, где всё кипит и бурлит, где жизнь не стоит на месте. В 2019 году нам повезло и мы успели урвать социальную ипотеку и купить квартиру на окраине столицы. Два года нервного ожидания, бесконечных звонков строителям, но застройщик оказался честным, и вот он, заветный ключ в руках. Пока шёл ремонт, они с Артёмом оставались в родном городе, а я первым перебрался в Москву, чтобы устроиться на работу, закупить мебель и сделать из бетонной коробки дом. Помню эти долгие вечера в пустой, пахнущей краской и новой штукатуркой квартире, когда я разговаривал с ними по видео-связи, показывал каждый новый уголок, каждую поклеенную плитку. Я так скучал, что физически чувствовал боль в груди. Через два месяца ко мне присоединились мои главные сокровища. Мы зажили новой, непривычно шумной и быстрой жизнью. Ипотека висела над нами дамокловым мечом, и я работал, не покладая рук, засиживаясь в офисе допоздна. Но моя Роза, она всегда была сильной. Учительница русского языка в школе, она не стала жаловаться на судьбу, а взяла подработку репетитором. Сначала было трудно, клиентов было мало, но постепенно, сарафанное радио сделало свое дело. Она талантливый педагог, умеет найти подход к любому ребенку, дети её обожают. Вскоре она смогла поднять расценки, и её доходы догнали, а потом и перегнали мои. Я был безумно горд ею. Моя умница, моя опора. Мы вместе составляли финансовые планы, подсчитывали, как быстрее расплатиться с долгом, и эти вечера за столом с бумагами и калькулятором были наполнены таким единением, такой командной работой, что я чувствовал мы всё можем.

Но именно тогда, на этой волне нашего общего успеха, нашего партнерства, я начал замечать перемены. Сначала мелкие, почти неуловимые, как рябь на воде от далёкого корабля. Она стала чаще задерживаться на уроках. Её смех, который всегда был таким искренним, иногда стал каким-то... отстраненным, будто она смеялась не с нами, а сама с собой, уносясь в свои мысли.

Дальше история от лица моей супруги Розы.

Всё началось с простого звонка. Я как сейчас помню тот вечер. Саша смотрел с Артёмом повторы футбольных матчей, а я разбирала стопку тетрадей с сочинениями десятиклассников на кухне. За окном медленно гасла московская заря, окрашивая небо в грязно-розовые тона. В квартире пахло чаем и печеньем, была та самая, долгожданная уютная московская жизнь, ради которой мы так боролись.

— Алло, здравствуйте, вы репетитор по русскому? - донёсся из трубки низкий, спокойный мужской голос. В нём была какая-то внутренняя сила, уверенность, которая пробивалась даже через помехи связи.

— Здравствуйте, да, слушаю вас, - ответила я, автоматически переходя на свой отточенный, профессионально-приветливый тон.

— Мой подопечный, 18 лет, спортсмен, баскетболист. Совсем отстал по русскому языку. Он переехал из Эфиопии недавно, его взяли в молодёжную сборную, и вот он переехал, а в школе местной совсем другой уровень. Он совсем скатился. Стыдно, каждый день в школу вызывают. По русскому твердая двойка, - в его голосе звучала смесь раздражения и беспокойства.

Меня, как учителя, всегда задевали такие признания. Мне хотелось помочь.

— Понимаю. Это частая проблема для спортсменов, особенно не знающих язык. Ну, хорошо, приходите на первое занятие. В 20:00 вам удобно? Оно пробное, посмотрим на уровень.

Я проводила уроки у нас дома. Это было удобно и создавало спокойную, рабочую атмосферу. Ровно в восемь в дверь позвонили. Я увидела, как на пороге, буквально заслонив собой весь проем, стояли две настоящие громады. Высокий, плечистый мужчина лет сорока пяти с сединой на висках и властным взглядом, а за ним, чуть согнувшись, чтобы не задеть потолок, - темнокожий парень, который казался исполином. Ростом под два метра, легко. Я подошла, чувствуя себя вдруг крошечной, почти букашкой рядом с ними. Мои 165 сантиметров вдруг стали казаться смешными, детскими.

— Здравствуйте, мы говорили по телефону, Сергей, - произнёс старший, крепко пожимая мне руку. Его ладонь была огромной и шершавой.

— Здравствуйте, да, проходите, пожалуйста, - сказала я, стараясь говорить уверенно, и пропустила их в прихожую.

Они внесли с собой запах морозного воздуха, дорогого парфюма и чего-то ещё, незнакомого, мужского. Сергей был помощником тренера, говорил чётко и властно, взвешивая каждое слово, как будто составляя договор. Он объяснил Майкл хороший спортсмен, подающий надежды, его взяли в молодёжную сборную по баскетболу. Он жаловался, что из-за постоянных тренировок и сборов Майкл забросил учёбу, скатился на двойки, а ЕГЭ по русскому был нужен для поступления в ВУЗ. Вроде бы в родном городе Майкл занимался с репетитором по русскому языку, но его отец был ею недоволен, мол, молодая и неопытная, знаний не даёт. Обсудив стоимость, расписание и формальности, я вежливо, но настойчиво попросила Сергея подождать внизу или прогуляться, пока я проведу с Майклом первое, ознакомительное занятие. Нужно было убрать тренерское давление, чтобы увидеть реальные способности парня.

Скажу вам по секрету, о котором не знает даже Саша, я всегда тайно сходила с ума по высоким, статным мужчинам. В них была какая-то звериная, первобытная притягательность, ощущение силы и защиты. Мой Саша... он замечательный, лучший муж и отец, добрый, надежный, но он ненамного выше меня. Когда я надеваю каблуки, я чувствую себя выше его, и мне это всегда немного неловко, будто я нарушаю какой-то негласный природный закон. Раньше, на улице, я могла незаметно обернуться вслед проходящему атлету, а если такой вдруг заговаривал со мной в магазине или кафе - я терялась, начинала запинаться, краснеть и мечтала провалиться сквозь землю. Моё тело, мои нервы реагировали на такую мужественность раньше, чем успевал включиться мозг. И сейчас, оставшись наедине с Вовой в нашей гостиной, я чувствовала ту же самую, давно забытую дрожь, легкое головокружение. Мне пришлось сознательно замедлить речь, сделать глубокий вдох и взять себя в руки, напоминая себе, что я педагог, а он мой ученик.

Майкл оказался смышлёным и не по годам развитым парнем, он прекрасно говорил на русском. После ухода тренера его как подменили, напряжение спало, плечи расправились. У него был низкий, бархатный, чуть хрипловатый голос, и говорил он удивительно чётко, без единой запинки, расставляя слова с недетской уверенностью. Речь его была простой, без выкрутасов и слов-паразитов, и это сразу говорило о том, что с ним можно и нужно работать, что база есть. Да был сильный акцент, но это уходит только со временем. Я уточнила пройденные в его новой школе темы, выявила проблемные места. Мы написали небольшой диктант, чтобы я могла объективно оценить уровень грамотности. Оказывается в Эфиопии он последние несколько лет учился в русской школе. Его отец работал в правительстве и хотел отправить ребенка в Россию. Но меня поражало не это. Меня поражала его невероятная, почти гипнотическая способность располагать к себе. Он улыбался открыто, по-мальчишески, но смотрел прямо, пронзительно, и в его взгляде читалась такая недетская уверенность, что казалось, будто я общаюсь не с 18-летним юнцом, а с мужчиной, который гораздо старше и опытнее меня. Он не робел, не отводил глаз, его присутствие заполняло комнату. В какой-то момент, когда он объяснял, почему пропустил контрольную из-за выездной игры, я поймала себя на том, что не слушаю слова, а просто смотрю на него, на то, как играют мышцы на его руке, когда он вертит в пальцах ручку. Щёки мои вспыхнули, а в груди стало душно и тесно, сердце забилось чаще. Пришлось встать и открыть окно, подставив лицо прохладному вечернему воздуху, под предлогом, что в комнате жарко.

— А вы замужем?

Этот вопрос прозвучал так неожиданно, так выбивающе из контекста урока, и в то же время так естественно, что я на секунду зависла, глядя на него с глупым выражением лица. Простой, бытовой вопрос, а отозвался внутри странным, тревожным эхом. Зачем он это спросил? Что он хочет услышать? Но, взяв себя в руки и сделав глоток воды, я вспомнила, что передо мной всего лишь ученик, возможно, просто проявляющий вежливый интерес.

— Да, - ответила я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. - А что?

— Нет, ничего, просто...

Это его «просто» было произнесено с такой задумчивой, многообещающей интонацией, что повисло в воздухе густым, невысказанным намёком. Он как будто играл со мной, затягивая в какую-то свою, взрослую игру, правила которой я не знала.

— А что «просто»? - не удержалась я, поддаваясь на провокацию. Мне вдруг страстно захотелось узнать, что скрывается за этим словом.

— Ну, вы так молодо выглядите, - сказал он, и его взгляд скользнул по моему лицу, по волосам, по губам. - Я думал, вы ещё не замужем.

— Спасибо, - выдавила я, чувствуя, как предательская, горячая краска снова заливает моё лицо и шею. - Очень приятно.

Чёрт, он снова сделал это! Снова какой-то невинной, на первый взгляд, фразой вогнал меня в краску и выбил почву из-под ног. Моё тело, мой разум, мои нервы, всё вышло из-под контроля, откликаясь на его молодую, дерзкую энергию. Этот комплимент, сказанный его бархатным голосом, сработал как спусковой крючок. Я бессознательно потянулась к зеркалу в прихожей, чтобы проверить, не смазалась ли помада, и поправила выбившуюся прядь волос, поймав его отражающийся взгляд. Он наблюдал за мной. И улыбался. Время урока истекло непозволительно быстро. Я проводила его к выходу. Он был так высок, что, наклоняясь за своей курткой, казалось, заполнил собой всю прихожую, от стены до стены.

— Спасибо вам, было очень приятно с вами познакомиться, - сказал он, уже надев куртку. Он смотрел на меня своими пронзительными, светлыми глазами, в которых плескалась какая-то тайна. - Вы очаровательны. До встречи.

— До... свидания... - прошептала я, чувствуя, как язык заплетается, а колени становятся ватными. Я снова была той девочкой, которая теряется от внимания высокого красавца.

Дверь закрылась с тихим щелчком. Я осталась стоять посреди прихожей, прислонившись лбом к прохладной поверхности двери, пытаясь унять бешеный стук сердца. Потом медленно вернулась в гостиную, в внезапно наступившую гробовую тишину, где всё ещё витал его незнакомый, возбуждающий парфюм - лёгкий, спортивный, древесный, мужской. На столе лежал его диктант. Я машинально взяла листок, чтобы положить его в папку, и моё сердце ёкнуло, остановившись на секунду. В самом конце, под последней строчкой, он аккуратным, уверенным почерком вывел: «Очень буду ждать нашей следующей встречи».

Эти слова жгли бумагу. Жгли мои пальцы.

Саша с Артёмом были на стадионе, до их возвращения оставался ещё целый час. Комната вдруг показалась мне невыносимо душной, маленькой, тесной. Мне нужно было прийти в себя, смыть с себя это странное, липкое возбуждение и оглушающий стыд. Я почти бегом зашла в ванную, щёлкнула замком и включила свет. Яркий свет лампы безжалостно высветил моё отражение в зеркале. Я медленно разделась, скидывая с себя одежду, как какую-то помеху, и осталась стоять на холодном кафеле, изучая своё тело, всё ещё стройное, подтянутое, с гладкой кожей, которую все в один голос называли молодой. Я всматривалась в своё лицо, ни одной морщинки, глаза горят, губы полные. Таким меня и должен видеть 18-летний парень? Очаровательной?

«А я и правда ещё ничего такая, - пронеслось в голове навязчивой, грешной мыслью. - Раз уж такой юный, красивый, перспективный парень, на которого заглядываются все девчонки, говорит мне, замужней женщине, такие вещи».

Я зашла в ванную и резко повернула ручку. Тёплая, почти горячая вода хлынула с потолка, смывая с кожи напряжение этого странного вечера. Я стояла с закрытыми глазами, давая воде стекать по лицу, по шее, по груди. Потом взяла гель для душа с запахом розы, моим любимым, и начала намыливать руки. Мыльная пена скользила по плечам, обтекала грудь, медленно сползала на живот... И когда мои пальцы, скользкие и тёплые, случайно, будто невзначай, скользнули ниже, к самой сокровенной, чувствительной части меня, по всему телу пробежала мелкая, сладкая, унизительная дрожь. К своему ужасу и стыду, я поняла, что возбуждена. По-настоящему. Такого со мной не было очень, очень давно. С Сашей наша интимная жизнь стала... привычной. Милой, тёплой, но предсказуемой. Лишённой той спонтанности, той остроты, того безумия и страсти, что были в самом начале, двенадцать лет назад. Я сняла насадку душа и, дрожащей рукой, направила тугую, упругую струю тёплой воды прямо на свой клитор. Волна удовольствия накатила мгновенно, заставив меня глухо простонать. Я закрыла глаза, прислонившись лбом к прохладной кафельной стене, и моё тело начало жить своей собственной, отдельной от разума жизнью. И в моём воображении, в этой постыдной, грешной и такой яркой фантазии, возник он. Майкл. Его высокое, сильное, тренированное тело было рядом со мной в этой тесной душевой кабине. Это его большая, тёплая, сильная рука скользила по моей мокрой коже, это его пальцы, нежные и в то же время уверенные, властные, ласкали меня там, вызывая бурю ощущений. Я представляла его губы, его дыхание у своего уха, его низкий голос, шепчущий мне эти комплименты снова. Я кончила быстро, ярко, беззвучно крича в свою сжатую руку.

Я стояла, опершись о мокрую стенку, пытаясь отдышаться. Сердце колотилось где-то в горле. Стыд накатил новой, ледяной волной, смывая остатки удовольствия. «Ты мать. Ты жена. Ты учитель», - твердил мне внутренний голос, и каждое слово било, по совести, с силой молота. Я быстро вытерлась, завернулась в халат и, не глядя на свое отражение, вышла из ванной.

Пробное начало. Как вам? Если считаете что стоит продолжать, поставьте оценку повыше. На основе ваших оценок завтра решу и возможно к выходным будет продолжение. Люблю Вас мои дорогие "извращенцы".