Они вошли в домик – тесный, с запахом дерева и дыма. Внутри была одна комната с печкой, столом и парой коек, а наверху – чердак по крутой деревянной лестнице. Иван шёл сзади, и пока они поднимались, его рука "случайно" скользнула по её бедру, потом по попе – лёгкое, но ощутимое касание, как будто он поддерживал равновесие. Инга вздрогнула, но смолчала, решив, что это действительно случайно, или просто не хотела конфликта в такой ситуации. "Главное – позвонить", – подумала она, чувствуя, как кожа горит от прикосновения.

На чердаке было пыльно, с паутиной по углам и маленьким окошком под крышей. Иван открыл его, впуская холодный вечерний воздух.

– Высовывайся сюда, здесь сигнал иногда берёт. Давай телефон, я пауэрбанк воткну, уже можно попробовать.

Инга высунулась, держа телефон на вытянутой руке. Палочки сети мигнули – две, достаточно для звонка. Она набрала Алексея, и после нескольких гудков он ответил.

– Алло, Лёш? Это я. Я заблудилась в лесу, но GPS вроде заработал, знаю направление теперь. Нашла домик лесничего, здесь никого, но можно зарядить телефон.

Голос мужа был сонным, равнодушным, как будто она звонила по пустяку: – А, ну ладно. Главное, что жива. Возвращайся поскорее.

Инга почувствовала укол в груди – ни беспокойства, ни "где ты?", ни "я волнуюсь". – Уже вечереет, Лёш. Может, лучше здесь переночую? Утром пойду, светлее будет.

– Как хочешь, – ответил он спустя паузу, и в фоне послышался звук телевизора. – Я тут сериал смотрю. Спокойной ночи тогда.

Она повесила трубку, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза. "Как хочешь" – снова эти слова, как эхо из утра. Ей было очень обидно – обидно до комка в горле, до желания кричать. Она не сказала ему, что в домике мужчины, что она не одна, – зачем? Он даже не спросил.

Иван стоял рядом, всё слышал – чердак был маленький, слова эхом отдавались. Он улыбнулся уголком рта, с лукавым блеском в глазах. – Ну что, красавица, муж не против? Пойдём вниз, ребята мясо дожарили. Покушаем, а то голодная, наверное. Не бойся, мы не кусаемся... ну, почти.

Инга кивнула, вытирая глаза рукавом, и они спустились – на этот раз его рука снова "случайно" коснулась её, но она опять промолчала, слишком расстроенная, чтобы реагировать.

Внизу, у костра, воздух был пропитан ароматом жареного мяса – сочного, с хрустящей корочкой, приправленного солью и какими-то травами, которые мужчины, видимо, собрали здесь же в лесу. Инга спустилась с чердака следом за Иваном, чувствуя, как её щёки горят от недавних слёз и от того неловкого касания на лестнице. Мужчины уже расставили импровизированный стол: на старом пне лежали куски хлеба, свежие огурцы из банки и пара бутылок водки, матово поблёскивающих в свете пламени. Сергей, тот крепкий с бородой, кивнул на свободное место у костра – бревно, покрытое старым пледом.

– Садись, гостья, – сказал он низким, грубоватым голосом, протягивая ей шампур с горячим мясом. – Мы тут не часто таких как ты встречаем. Угощайся, а то в лесу быстро силы уходят.

Инга села, принимая шампур, и осторожно откусила кусочек – мясо было нежным, таяло во рту, с лёгким привкусом дыма. Она была сильно голодной, и еда помогла отвлечься от мыслей о муже. Дмитрий, старший с татуировками, уже разливал водку по жестяным кружкам – простым, помятым от частого использования.

– За знакомство, – провозгласил он, поднимая свою кружку. – Я Дима, это Серёга, а пацан – Ванька. Мы здесь на вырубке работаем, лесничие, короче. А ты кто такая, красавица?

Инга глотнула водки – всего чуть-чуть, обжигающая жидкость скользнула по горлу, оставляя тепло в желудке. Она не любила пить, особенно крепкое, но отказать в такой обстановке показалось невежливым.

– Инга, – ответила она тихо, ставя кружку. – Из города, на дачу приехала с мужем. За грибами пошла и... вот.

Они закивали, переглядываясь. Иван, сидевший ближе всех, усмехнулся: – С мужем, значит? А он где? Не ищет тебя, что ли? Мы слышали твой звонок там, наверху. "Как хочешь" – это он так сказал? Звучит как... ну, так себе, а?

Инга замерла, чувствуя, как краска приливает к щекам. Иван нарочно сказал это громко, чтобы все услышали – его шаловливые глаза блеснули в свете костра. Она хотела отмахнуться, но слова вырвались сами: – Да... проблемы. Он ленивый, равнодушный. Всё "потом" да "как хочешь". Уже достало.

Мужчины переглянулись снова, на этот раз с пониманием и чем-то ещё – интересом, который сквозил в их взглядах. Сергей налил всем по второй:

– Ну, за таких мужей не пьём, а за нас, нормальных мужиков. Выпей, Инга, согреешься. Ночь холодная.

Она выпила ещё глоток – на этот раз побольше, водка разошлась по венам, притупляя обиду и добавляя смелости. Разговор потёк легко: они рассказывали о лесе, о том, как ловят браконьеров, как рубят деревья, о медведях, которых иногда видят издали. Инга слушала, кивая, иногда вставляя слово о своей работе в офисе, о городской скуке. Иван то и дело подмигивал, подливая ей, но она пила не особо – кружка оставалась почти полной, пока они опустошили бутылку.

Вечер окончательно сгустился, костёр потрескивал, отбрасывая танцующие тени. Дмитрий потянулся, зевнул: – Холодно становится. Пойдём внутрь, в домик? Там печка топится, тепло. Не мёрзнуть же здесь.

Инга кивнула – выбора особо не было, лес вокруг чёрный, как смола, а возвращаться одной в темноте страшно. Они поднялись, собирая вещи, и вошли в избушку. Внутри было тесно, но уютно: большая комната с деревянными стенами, потемневшими от времени, печкой в углу, где потрескивали дрова, и широкой койкой, застеленной старыми одеялами. В центре – потрёпанный ковёр и стол, заваленный инструментами.

Инга остановилась посреди комнаты, чувствуя, как воздух тяжелеет. Она всё понимала – эти взгляды, намёки Ивана, то, как они окружили её у костра. Водка кружила голову слегка, но не настолько, чтобы потерять контроль. Она просто стояла, ожидая, руки опущены вдоль тела, сердце стучит чаще. Мужчины вошли следом, закрыв дверь – скрипнула задвижка.

Они обступили её медленно, как по негласному сигналу: Иван слева, Сергей справа, Дмитрий сзади. Никто не говорил – только дыхание стало тяжелее. Иван первым потянулся, его рука скользнула по её плечу, сжимая ткань куртки. Сергей наклонился ближе, его борода почти коснулась её шеи, а пальцы потянули молнию вниз. Дмитрий сзади обнял за талию, прижимаясь, и начал стаскивать куртку с плеч. Инга не сопротивлялась – стояла, чувствуя, как руки касаются кожи, лаская шею, спускаясь ниже по свитеру, по бедрам. Их прикосновения были уверенными, настойчивыми: Иван целовал в ухо, шепча что-то тихое, Сергей гладил грудь через ткань, Дмитрий мял попу, прижимаясь сильнее. Воздух в комнате накалился, пропитанный запахом пота, дыма и желания.

Инга стояла посреди комнаты, окружённая тремя мужчинами, и чувствовала, как её тело предаёт разум – оно реагировало на каждое прикосновение, несмотря на лёгкий туман в голове от водки и накопившейся обиды. Она не сопротивлялась, не отстранялась; просто позволяла этому случаться, как будто это был способ отомстить Алексею за его равнодушие. Куртка уже соскользнула с плеч на пол, и теперь руки Ивана, лёгкие и шаловливые, потянулись к краю её свитера, задирая его вверх. Его пальцы скользнули по обнажившейся коже живота – прохладные от вечернего воздуха, они оставляли мурашки, как электрические разряды, заставляя мышцы живота невольно сжиматься. Инга вдохнула резко, чувствуя, как тепло от его ладоней распространяется вверх, к рёбрам, где кожа была особенно чувствительной.

Сергей, стоящий справа, не отставал: его крепкие, мозолистые руки легли на её маленькую грудь поверх тонкой ткани майки, которую она надела под свитер. Он сжал слегка, не грубо, но настойчиво, большим пальцем кружа по соску, который тут же отреагировал, затвердев под тканью. Ощущение было острым, как лёгкий укол удовольствия, смешанный с лёгким дискомфортом от непривычности – её "нулевка" всегда была чувствительной, и теперь каждый круговой движение его пальца посылало волны тепла вниз, к низу живота, где начинало теплеть и пульсировать. Инга прикусила губу, стараясь не издать звук, но дыхание вырвалось прерывисто, и Сергей усмехнулся, наклоняясь ближе, чтобы его борода коснулась её шеи. Он поцеловал там, где бьётся пульс, – губы были сухими, чуть колючими от щетины, и это добавило контраста: нежность поцелуя против лёгкого покалывания, заставляя её голову запрокинуться чуть назад.

Сзади Дмитрий прижимался плотнее, его коренастое тело излучало тепло, пропитанное запахом пота и леса – мускусным, мужским, который смешивался с дымом от печки. Его руки мяли её попу через джинсы, пальцы впиваясь в упругие ягодицы с такой силой, что Инга чувствовала давление сквозь ткань, как будто он пытался оставить следы. Каждое сжатие посылало вибрацию вверх по позвоночнику, заставляя бёдра невольно сдвигаться, а когда он скользнул одной рукой ниже, между ног, лёгким касанием по шву джинсов, она вздрогнула – там, в самом центре, ткань уже слегка увлажнилась, и давление его пальцев вызвало вспышку жара, как будто внутри разгорелся маленький огонь. "Не надо..." – мелькнуло в голове, но тело ответило иначе: лёгким движением навстречу, и Дмитрий хмыкнул удовлетворённо, его дыхание обожгло затылок.

Иван тем временем стянул свитер полностью, отбросив его в сторону, и теперь его губы переместились к её уху – он целовал мочку, покусывая слегка, шепча хриплым голосом: "Расслабься, красавица, мы тебя не обидим... Только порадуем". Его слова были как шелест, добавляющий интимности, а руки тем временем спустились к застёжке джинсов, расстёгивая пуговицу одним ловким движением. Звука молнии хватило, чтобы Инга почувствовала прилив адреналина – кожа на бёдрах покрылась гусиной кожей от предвкушения, и когда он потянул джинсы вниз, обнажая бёдра, прохладный воздух комнаты коснулся обнажённой кожи, контрастируя с теплом их тел. Сергей помог, стягивая майку вверх, и вот её маленькая грудь оказалась на виду – соски торчали, реагируя на холод и ласки, и он наклонился, беря один в рот: влажный, горячий язык закружил вокруг, посасывая мягко, и Инга не удержалась – тихий стон вырвался из горла, ощущения были слишком интенсивными, как волны удовольствия, распространяющиеся от груди по всему телу, заставляя ноги подкашиваться.

Дмитрий, не отставая, спустил джинсы до колен, его руки теперь гладили внутреннюю сторону бёдер, поднимаясь выше, к трусикам – тонкой ткани, которая уже не скрывала возбуждения. Пальцы скользнули под резинку, касаясь нежной кожи, и Инга почувствовала, как там всё намокло, скользко и горячо; его прикосновение было прямым, исследующим, кружащим по клитору лёгкими движениями, которые вызывали вспышки, как искры, заставляя бёдра дрожать. Иван присоединился, его рука легла на вторую грудь, щипая сосок пальцами – не больно, но достаточно, чтобы добавить остроты, и шептал: "Видишь, как тебе нравится? Муж твой такого не делает, а?" Инга не ответила, только закрыла глаза, отдаваясь ощущениям: смесь грубости и нежности, жара и мурашек, которая накапливалась внизу живота, обещая разрядку. Комната казалась слишком тесной, воздух тяжёлым от их дыхания, и она знала, что это только начало.

Инга чувствовала, как мир вокруг сжимается до этой тесной комнаты, где воздух был густым от жара печки и их общего дыхания – тяжелого, прерывистого, пропитанного возбуждением. Её тело, обнажённое теперь почти полностью – трусики сдвинуты в сторону, джинсы скомканы у щиколоток, майка задрана вверх, – трепетало под их руками, как струна, готовая вот-вот лопнуть. Она стояла, опираясь на плечо Сергея, чтобы не упасть, потому что ноги слабели от накатывающих волн ощущений. Иван, с его шаловливой улыбкой, которая теперь казалась хищной, опустился на колени перед ней, его светлые волосы растрепались, а глаза горели в полумраке. Он раздвинул её бёдра шире, пальцами касаясь внутренней стороны – кожа там была горячей, влажной, и каждое движение его рук вызывало лёгкую дрожь, как будто электричество пробегало по нервам.

"Смотри, ребята, она вся течет, – прошептал Иван хриплым голосом, его дыхание обожгло обнажённую плоть, заставляя Ингу вздрогнуть. – Муж её, наверное, давно не трогал как следует". Его слова были как укол, но в этот момент они только усилили жар внутри неё – обида на Алексея смешалась с желанием, делая всё острее. Иван наклонился ближе, его губы коснулись клитора – мягко, языком кружа вокруг, посасывая, и Инга выгнулась, чувствуя, как вспышка удовольствия пронзает низ живота, распространяясь вверх, к груди, где соски всё ещё ныли от предыдущих ласк. Ощущение было влажным, горячим, как будто он пил из неё, и каждый лизок посылал импульсы, заставляя мышцы внутри сжиматься в предвкушении.

Сергей, стоящий сбоку, не дал ей опомниться: его крепкая рука с мозолистыми пальцами скользнула вниз, присоединяясь к Ивану. Он ввёл один палец внутрь – медленно, пробуя, и Инга ахнула, чувствуя, как стенки влагалища обхватывают его, горячие и скользкие от её собственной влаги. Палец был толстым, грубым, и движение внутрь вызвало ощущение полноты, растяжения – не боли, а приятного давления, которое нарастало, заставляя бёдра невольно податься вперёд. "Тесная, как девчонка, – пробормотал Сергей, его борода щекотала её плечо, пока он целовал шею. – Расслабься, милая, мы тебя разогреем". Он добавил второй палец, двигая ими взад-вперёд, кружа внутри, касаясь чувствительных точек, и Инга почувствовала, как внутри всё пульсирует, сжимаясь вокруг его пальцев, каждый толчок посылая волны жара, которые накапливались, обещая взрыв.

Дмитрий сзади прижимался сильнее, его татуированные руки обхватили её талию, фиксируя на месте. Она ощущала его возбуждение – твердое, горячее, прижимающееся к её попе через ткань его штанов. "Моя очередь, – сказал он низким, гулким голосом, и его рука скользнула между ягодиц, пальцы нащупали вход сзади". Инга замерла, дыхание сбилось – она никогда не пробовала такое, но в этот момент сопротивление ушло, осталось только любопытство и жар. Дмитрий ввёл палец медленно, смазанный её же влагой, которую он набрал спереди, и ощущение было странным, новым: тесное растяжение, лёгкое жжение на входе, переходящее в глубокое давление внутри. "Хорошо, да? – шепнул он, двигая пальцем в такт Сергею, синхронно". Два проникновения сразу – спереди и сзади – создали ритм, который заставил её тело вибрировать: каждый толчок посылал искры удовольствия, смешиваясь в центре, где всё сжималось и разжималось, нарастая до предела. Инга застонала громче, её руки вцепились в плечи Сергея, ногти впились в кожу, а внутри нарастало ощущение приближающегося пика – мышцы дрожали, влага стекала по бёдрам.

Иван поднялся, расстёгивая свои штаны, его член выскользнул – молодой, упругий, с венами, пульсирующими под кожей. "Теперь по-настоящему, – сказал он, беря её за бедра и направляя к себе". Инга почувствовала головку у входа – горячую, гладкую, и когда он толкнулся вперёд, медленно входя, ощущение было полным: растяжение шире, чем от пальцев, заполняющее её целиком, стенки обхватили его плотно, каждый сантиметр проникновения вызывал волну, как будто тело таяло вокруг него. "Ох, тесно... – выдохнул Иван, начиная двигаться, его шаловливые глаза теперь полузакрыты от удовольствия". Ритм был медленным сначала – взад-вперёд, каждый толчок посылая удар жара вверх, к матке, заставляя Ингу выгибаться и стонать. Сергей и Дмитрий не отставали: их пальцы продолжали ласкать, добавляя слои ощущений – давление сзади усиливало переднее, делая всё интенсивнее, как будто внутри разгорался пожар.

Инга чувствовала, как её тело полностью отдаётся этому вихрю ощущений, где границы между удовольствием и реальностью стирались в горячем воздухе комнаты. Иван, стоя перед ней н, теперь полностью вошёл внутрь – его член, упругий и горячий, растягивал её стенки, создавая ощущение абсолютной полноты, как будто он заполнял каждую клеточку, посылая волны жара от входа вверх, к матке. Каждый толчок был медленным, но глубоким: он выходил почти полностью, оставляя пустоту и лёгкое томление, а потом врывался снова, ударяя в чувствительную точку внутри, что заставляло Ингу выгибаться и стонать, её дыхание срывалось на хрипы. Влага стекала по бёдрам, делая движения скользкими, и она слышала влажные звуки – чавкающие, интимные, которые только усиливали возбуждение. "Да, вот так, красавица, – бормотал Иван, его руки сжимали её бёдра, пальцы впивались в кожу, оставляя лёгкие красные следы, – ты такая тесная, как будто для нас создана".

Сергей, не отходя ни на шаг, теперь сменил пальцы на что-то большее: он расстегнул свои штаны одной рукой, другой всё ещё поддерживая её за талию, и его член – толстый, с венами, выступающими под кожей, – прижался к её бедру, оставляя след от предэякулята, горячий и липкий. Он подвинулся ближе, беря на себя роль спереди, когда Иван слегка отстранился, чтобы дать место. "Моя очередь попробовать, – сказал Сергей грубым, низким голосом, его борода коснулась её груди, пока он направлял себя внутрь". Вход был легче благодаря смазке, он приподнял ее левую ногу, но его размер вызвал новое растяжение – острое, почти на грани боли, которая быстро перешла в удовольствие, как будто тело адаптировалось, обхватывая его плотно. Инга ахнула, чувствуя, как он заполняет её глубже, чем Иван, каждый толчок посылая ударные волны, которые отдавались в животе, заставляя мышцы сокращаться ритмично. Его движения были мощными, как у мужчины, привыкшего к тяжёлой работе: взад-вперёд с силой, но контролируемой, и каждый раз, когда он входил полностью, она чувствовала давление на клитор от его лобка, что добавляло вспышки, как искры, накапливающиеся в центре.

Дмитрий сзади не дал ей передышки – его палец внутри попы теперь сменился чем-то большим: он прижался членом, твёрдым и горячим, к её ягодицам, раздвигая их руками. "Расслабься, милая, – прошептал он хрипло, его дыхание обжигало затылок, – я буду нежно, но тебе понравится". Он ввёл медленно, смазанный её влагой и слюной, которую он добавил, сплюнув на пальцы – ощущение было новым, тесным, с лёгким жжением на входе, которое растеклось в глубокое давление, заполняющее сзади. Когда он вошёл глубже, Инга вскрикнула – не от боли, а от переполненности: два члена внутри одновременно, спереди и сзади, создавали ритм, где каждый толчок одного усиливал другого. Стенки сжимались, посылая волны удовольствия, которые смешивались в центре, как будто внутри взрывался фейерверк – жар нарастал, мышцы дрожали, и она чувствовала, как оргазм приближается, накатывая медленно, но неумолимо.

Иван не остался в стороне: Сергей и Дмитрий устроились на полу и двигались в унисон – один снизу, другой сверху сзади, их тела хлопали о её кожу с влажными шлепками, – он встал сбоку, его член, всё ещё влажный от неё, прижался к её губам. "Открой ротик, красавица, – сказал он с лукавой улыбкой, его рука запуталась в её коротких тёмных волосах, направляя". Инга послушно приоткрыла губы, чувствуя солоноватый вкус себя на нём, и взяла в рот – ощущение было полным, язык скользил по гладкой головке, посасывая, пока он толкался неглубоко, синхронизируя с остальными. Теперь все трое были в ней: рот, влагалище, попа – ритм стал общим, тела двигались как одно целое, пот стекал по спинам, запах пота и секса заполнил комнату. Инга стонала вокруг члена Ивана, вибрации от её голоса заставляли его вздрагивать, и ощущения накрывали её волнами: полнота, давление, трение, жар – всё сливалось в один поток, заставляя тело извиваться между ними.

Они менялись местами плавно, без слов – Сергей вышел, уступая Ивану спереди, Дмитрий ускорил темп сзади, его руки мяли её попу, шлёпая слегка, что добавляло остроты, лёгкие вспышки боли, смешивающиеся с удовольствием. Иван вошёл снова, быстрее, его толчки стали короткими и частыми, касаясь той точки внутри, которая заставляла Ингу кричать приглушённо. Сергей теперь ласкал её грудь ртом, посасывая соски – они были набухшими, сверхчувствительными, и каждый укус зубами посылал электричество вниз, усиливая оргазм, который наконец накрыл её: тело содрогнулось, мышцы сжались вокруг членов, волны экстаза прокатились от низа живота по всему телу, заставляя ноги подкашиваться, а зрение мутнеть. Она кричала, не в силах сдержаться, и мужчины продолжали, продлевая её удовольствие, пока сами не начали приближаться к краю – дыхание участилось, толчки стали хаотичными.

Инга уже не лежала на полу: её держали сильные руки Сергея и Дмитрия, как в тисках, пока Иван снова вошёл спереди. Первый оргазм накрыл её внезапно и мощно, будто кто-то внутри нажал кнопку «взрыв».

Сергей в этот момент был глубоко в её попе: толстый, горячий, он двигался короткими, жёсткими толчками, и каждый раз, когда он входил до упора, головка упиралась в какую-то невероятно чувствительную точку глубоко внутри. Это давление сзади усиливало всё, что творилось спереди: Иван в этот миг вошёл особенно глубоко, почти до матки, и задержался там, прижимаясь лобком к клитору. Два члена внутри одновременно растянули её до предела, стенки влагалища и прямой кишки пульсировали в одном ритме, и вдруг всё взорвалось.

Инга закричала, не в силах сдержаться: звук вырвался горлом, хриплый и протяжный. Внутри будто вспыхнуло солнце: от клитора до макушки прокатилась волна жара, мышцы судорожно сжались, обхватив обоих мужчин так сильно, что те застонали в унисон. Она чувствовала, как её влага хлынула наружу, стекая по бёдрам, как тело бьётся в конвульсиях, а в голове только одна мысль: «Вот оно... наконец-то меня хотят... наконец-то я живая». Обида на Алексея, вся накопившаяся горечь превратились в этот момент в чистое, животное наслаждение. Слёзы выступили на глазах, но не от боли, а от невероятного облегчения: её наконец-то трахают так, как она мечтала годами.

Не дав ей отдышаться, мужчины перестроились. Дмитрий вышел из попы и встал перед ней, Сергей занял его место сзади, а Иван лёг на широкую койку и потянул Ингу на себя. Она осела на него сверху, чувствуя, как его член снова скользит внутрь, легко и глубоко, потому что она была мокрой до невозможности. Сергей тут же вошёл сзади, одним уверенным движением заполнив попу. Двойное проникновение стало ещё плотнее: она ощущала каждую вену, каждое биение их членов через тонкую перегородку внутри себя.

Второй оргазм подкрался медленнее, но глубже. Сергей двигался медленно, почти выходя и снова входя до основания, а Иван под ней подмахивал вверх, царапая клитор лобком. Инга опустила голову, волосы прилипли ко лбу, и вдруг почувствовала, как внутри всё снова стягивается, но теперь не взрывом, а тяжёлой, сладкой волной, которая поднимается из самой глубины живота. Она задрожала, всхлипнула и завыла тихо, почти по-звериному: «Да... да... пожалуйста...». В этот момент она любила их всех троих, ненавидела Алексея и одновременно жалела его: он никогда не узнает, какое это счастье, когда тебя хотят так отчаянно. Волна накрыла её целиком: тело выгнулось дугой, мышцы сжались так сильно, что Сергей выругался от удовольствия, а Иван застонал ей в шею.

Третий оргазм стал уже почти непрерывным: он не кончался, а перекатывался от одного к другому. Дмитрий встал перед ней на колени на койке и ввёл член в рот, Сергей ускорил темп сзади, а Иван под ней начал двигаться короткими, резкими толчками, ударяя точно в точку G. Инга уже не могла думать: она только ощущала, как три члена одновременно пульсируют внутри неё, как её тело стало одним сплошным нервом удовольствия. Она кончала снова и снова, мелкой дрожью, крупными спазмами, всхлипывая и задыхаясь, пока слёзы не потекли по щекам от переизбытка чувств.

И вот, почти одновременно, мужчины достигли пика.

Сначала Иван: он вцепился в её бёдра, вдавливаясь до упора, и Инга почувствовала, как внутри него всё напряглось, а потом горячие, мощные струи ударили глубоко в матку, одну за другой. Это ощущение, будто её заполняют изнутри тёплым, живым, было последней каплей: она кончила ещё раз, сильнее всех предыдущих, крича вокруг члена Дмитрия.

Сергей зарычал сзади и вошёл особенно глубоко, почти до боли, и начал изливаться в попу: она чувствовала каждую пульсацию, каждую порцию спермы, которая заполняла её изнутри, делая всё скользким и горячим.

Дмитрий вышел изо рта и, приподняв её голову за волосы, кончил ей в рот, но часть всё-таки попала на лицо.

Инга рухнула на грудь Ивана, дрожа всем телом, чувствуя, как сперма медленно вытекает из неё спереди и сзади, стекая по бёдрам. В комнате стояла тишина, прерываемая только тяжёлым дыханием четверых.

Инга закрыла глаза и впервые за долгие годы почувствовала себя по-настоящему желанной, нужной и живой.

Инга уже не была человеком. Она была просто дырой, которую трахали трое здоровых мужиков, и ей от этого было охуенно.

Они вернулись с крыльца, воняя сигаретами и похотью. Сергей схватил её за волосы, рывком поднял с койки и швырнул на колени лицом вниз и сказал: «Теперь по-взрослому». Попа вверх, ягодицы раздвинуты руками Дмитрия. Без слов, без подготовки Сергей плюнул себе на ладонь, размазал по головке и вонзился в её разъёбанную пизду одним ударом до самой матки. Инга взвыла, звук вышел мокрый и хриплый, потому что Иван тут же засунул ей в рот до глотки, и она захлебнулась слюной.

Дмитрий подвинул Сергея и не стал ждать: плюнул прямо на её анус, растёр слюной и вошёл в жопу разом, по самые яйца. Сергей подлез под нее. Два члена внутри одновременно, перегородка между ними тонкая, как бумага. Они начали ебать её в противофазе, жёстко, как отбойные молотки. Каждый толчок Сергея вышибал из неё воздух, каждый толчок Дмитрия выдавливал из неё новые стоны. Сперма предыдущего раунда хлюпала внутри, вылетала наружу при каждом выходе, стекала по ногам мутными струями.

Инга кончила почти сразу, четвёртый раз, но теперь уже не оргазм, а судороги. Всё тело колотилось, пизда брызгала, жопа сжималась так, что Дмитрий зарычал: «Блядь, сейчас мне хуй оторвёт!» Она орала в член Ивана, слюна текла по подбородку, сопли из носа, глаза закатывались.

Они перевернули её, как куклу. Иван лёг на спину, посадил её сверху и вогнал по самые яйца. Сергей встал сзади и в жопу, до упора. Дмитрий за волосы поднял ей голову и начал ебать в рот, глубоко, до рвотного рефлекса. Три члена одновременно, три дырки забиты под завязку. Они ебали её, как последнюю шлюху: быстро, глубоко, безжалостно.

Пятый оргазм был уже не волной, а разрывом. Инга завыла вокруг хуя Дмитрия, всё тело свело судорогой, пизда брызнула так сильно, что обдала Ивана до груди. Шестой пришёл сразу следом: она кончила от того, что Сергей начал шлёпать её по жопе ладонью, оставляя красные отпечатки, и каждый шлепок отдавался внутри взрывом. Седьмой, когда Иван начал крутить соски пальцами до боли, и боль смешалась с удовольствием в один сплошной крик.

Они менялись местами, на секунду выходя из неё. Сергей в пизду, Дмитрий в жопу, Иван в рот, потом снова перестановка. Каждый раз, когда член выскальзывал, из неё вытекала сперма вперемешку с её соками, капала на койку целыми лужами.

Восьмой оргазм был самым грязным: Сергей вытащил из жопы, плюнул ей прямо в разъёбанную дырку и вошёл туда, где только что был Дмитрий. Инга заорала от нового, потому что жопа уже горела, а он был толще всех. Она кончила так, что чуть не потеряла сознание: всё тело затряслось, глаза закатились, из пизды хлынуло, как из крана.

Девятый и десятый слились в один бесконечный. Они поставили её раком, Иван под ней в пизду, Дмитрий сверху в жопу, Сергей в рот. Ебали её в три ствола, быстро и жёстко, яйца шлёпали по подбородку, по клитору, по жопе. Инга уже не стонала, она хрипела, рычала, выла, как сука в течке. Кончила раз за разом, пока не перестала считать. Пизда текла, жопа текла, рот был полон слюны и спермы.

Когда они кончили второй раз, это было одновременно: Иван глубоко в пизду, Дмитрий в жопу, Сергей ей в рот и на лицо. Горячие струи ударили внутрь, заполнили её до краёв, вытекали наружу, текли по ногам, по животу, по груди. Инга кончила в последний раз так сильно, что обоссалась от удовольствия, тёплая струя потекла по бёдрам, смешалась со спермой, и она просто рухнула в эту лужу, дрожащая, разъёбанная, счастливая.

Они оставили её лежать в этой грязи, голую, в сперме, в моче, в своих соках. Инга дышала ртом, как рыба, и улыбалась во весь рот.

Впервые за годы она была по-настоящему выебана.

Они завалились спать прямо так: Инга посередине, голая, липкая, воняющая сексом и потом. Сергей и Дмитрий храпели по бокам, Иван прижался к её спине, его рука лежала на её мокром бедре. Она не мылась. Только кое-как нашла старую тряпку, вытерла лицо, грудь и между ног, но сперма всё равно засохла коркой на коже, а внутри всё хлюпало при каждом движении. Инга уснула мгновенно, как провалилась в яму, и спала без снов.

Утром проснулась первой. В комнате воняло перегаром, спермой и мужским потом. Мужики ещё дрыхли, но у всех уже стояли. Сергей потянулся к ней, хотел снова завалить, и все уже проснулись, но Инга отстранилась и тихо сказала:

«Не надо внутрь. Просто в рот возьму, и всё».

Они не стали спорить, ночью они оттянулись. Она села на край койки, по очереди отсосала всем троим: медленно, глубоко, до самого горла, пока каждый кончил ей в рот, и она проглотила всё, не проронив ни капли. Потом вытерла губы рукавом свитера, оделась молча. Мужики курили у печки, смотрели на неё с ленивым удовлетворением. Никто не сказал «позвони», «приезжай ещё». Она тоже ничего не сказала. Просто вышла.

Дорога заняла часа два. Солнце уже высоко, лес свежий, птицы поют. Инга шла спокойно, без спешки, иногда останавливалась поправить корзинку с остатками грибов. Ни стыда, ни вины, ни раскаяния, ничего. Только приятная тяжесть внизу живота и лёгкая хромота: всё внутри распухло и ныло, но ныло сладко.

Дома Алексей встретил её на пороге:

«Ну что, нашлась наконец? Грибов-то хоть набрала?»

«Набрала», – ответила она ровно и прошла мимо в душ.

Под струёй горячей воды она разглядела себя в зеркале: синяки на бёдрах в форме пальцев, красные отпечатки ладоней на ягодицах, засосы на шее и груди, губы распухшие, глаза блестят. Между ног всё красное, опухшее, из попы и пизды ещё подтекало. Она улыбнулась своему отражению и долго стояла под водой, смывая корку чужой спермы.

Вечером, когда уже приехали в город, муж уехал в магазин, а она сходила в аптеку и купила экстренную контрацепцию. Проглотила таблетку сразу на улице, запив водой из бутылки.

Через две недели пришлось идти в поликлинику: жжение, выделения, анализы показали хламидии и что-то ещё. Лечилась антибиотиками, колола уколы, терпела. А муж так ничего и не заметил.

Но каждый раз, когда вспоминала ту ночь, внутри всё сжималось теплом и влажно.

«Это стоило того», – думала она и улыбалась.

И знала, что если снова пойдёт за грибами одна, то точно не заблудится.