НАТАЛЬЯ 18+

Глава 2. часть 3. Школьные годы

Уже вечером, лёжа в постели, меня не покидала чувство мерзости и отвращения всего произошедшего в последние два дня, но я обратила внимание, что при всей отвратительности происходящего, меня уже не так пугало происходящее. Даже чувство безысходности повисшее надомной и упрямо твердившее, что сейчас невозможно от этого ни спрятаться ни убежать, что я сама себя загнала в угол на столько, что и рассказать, поделится своими переживаниями было не с кем. По-настоящему пугала лишь один, жаловаться некому и бесполезно. А попробуй сделать это, то неминуемый позор в школе, позор для родителей. Единственным союзником по неволе оставалась Настя, но поделиться с ней было нечем, всё ж произошло на её глазах. Я уже не считала её источником своих проблем, она пыталась меня уберечь от этого. Виновата больше сама, что пёрла на пролом, пытаясь заполучить желаемое. Мысли путались в голове сменяя одна другую, а усталость тянула в сон всё сильнее и постепенно полностью поглотила меня.

Уже второе утро я шла в школу опустив голову и пряча глаза. Со страхом думая, что кому-нибудь станет известно и разболтает всем и тогда что? Что делать? Как мама переживёт это? И тогда что, убегать из дома? Прыгать с крыши? Какие только глупости не переполняли не переполняли меня по дороге в школу. Ведь о Насте никто до сих пор ничего не узнал, может как-нибудь пронесёт. Питалась успокоить себя.

В школе я постоянно вздрагивала, когда кто-либо пытался обратиться ко мне. Ожидая, что по какому-то странному стечению обстоятельств всё вскрылось и сейчас грязным потоком просто затопит мою жизнь. Находиться в постоянном напряжении в ожидании самого плохого просто не только невыносимо, но и невозможно, поэтому потихоньку свыкаешься с любо, даже самой отвратительной мыслью и ожиданием.

Днём мы вмести с Настей вышли из школы, направившись домой. В этот момент происходил какой-то перелом, делящий мою жизнь на две: в школе и после. Произошедший разлом не только поделил ещё недавно беззаботную жизнь на две, но и сделав обе части невыносимо мучительными. Всё, что вчера ещё радовало, придавая ощущение праздника жизни куда-то испарилась, а оставшиеся обломки поблекли потеряв привлекательность. Трудно было осознать какая-же часть жизни больше пугала: та, в которой унижали, обращаясь как с последней дрянью или в которой всё тайное могло стать явным сделав её более ужасной по сравнению с другой, как апокалипсис однозначно уничтожив всё безвозвратно.

Страх разоблачения быстро сменился страхом ожидания вечера, где мы снова окажемся абсолютно бесправном положении.

Я прервала наше молчание:

— Что будет дальше? – спросила я Настю, и комок моментально подкатился к горлу, что-либо сказать ещё не смогла, лишь пару раз всхлипнула.

— Ожидать от них чего-либо хорошего бесполезно, – не поворачивая головы говорила Настя, – думаю не долго нам осталось быть девочками, – с грустью и тревожностью в голосе произнесла она.

— Что они нас, они нас, – не в силах подобрать слова бормотала я.

— Выебут, – взяв меня за руку, чётко произнесла Настя.

— И что,. .. и что... – продолжала бормотать я.

— А ничего, просто выебут, – сказала Настя, как они говорят, добавила она, – по кругу пустят.

— Что делать-то? – уже со слезами на глазах всхлипывая произнесла я.

— Смириться, иначе, что мы шалавы узнают все, – как-то совершенно спокойно говорила Настя, – когда мы уедим отсюда 7тогда всё и закончится.

— Они же говорили, что только сосать.

— И ты наивная поверила? – сделав паузу добавила, – это было сказано лишь для того, что б ты снова не разрыдалась и только.

— И? – со всхлипыванием произнесла Наташа.

— Что и? – проговорила Настя, – какого хера ты бросилась знакомится, как Анна Каренина под паровоз? Романтики захотела? У таких как они вся романтика на конце хуя, вторая голова у них не работает и романтических мыслей там нет.

— Они же люди.

— Какие люди, ты для них пустое место, что скажут то и делать будешь.

Возразить было нечего, Настя была права на все сто. Мы снова замолчали и побрели по домам, переживая и пытаясь принять данность своего положения.

В какие-то моменты мне казалось, что это дурной сон и что стоит только проснутся и снова вернётся привычная жизнь, которая была где-то рядом ещё два дня назад. Получилось так, что ложась спать ребёнком, проснувшись обнаруживаешь, что уже встал взрослым, а бонусом получаешь взрослые проблемы не только возлагающие на тебя ответственность, но и бремя последствий совершённых тобой опрометчивых поступков. Которые родились из невинной шалости и за мгновения выросли до состояния монстра. И всё чего ждала с нетерпением вдруг стали бесполезным и ненужным. Каникулы до которых оставалось три дня, хорошая погода, стоящая второй месяц, традиционный подарок от мамы в честь завершения учебного года, всё это и многое другое покрылось тиной утопая в безразличии.

Время шло приближая очередной вечер. Уроков не было задано и Наташа, как маятник, с тревогой и отвращением ждала его. Нет ей уже не хотелось плакать, ей не хотелось ни чего из того, что еще недавно могло повысить настроение до высокого градуса и затмить любую неприятность, ей вообще ничего не хотелось. Наташе казалось, что вакуум образовавшейся в её душе просто вытягивать жизненные силы буквально из каждой клеточки её тела и они просто отмирают не оставляя после себя даже намёка на жизнь.

Поглощённая бесполезными размышлениями, как собралась и вместе с Настей уже стояла на пороге всё той же злополучной квартиры.

Когда мы вошли в квартиру, то дверь за нами была не просто закрыта на ключ, но и ключ был вынут из замка. Оказавшись в комнате, мне было указано сесть в кресло, которое почему-то теперь стояло у окна, а Насте было сказано раздаётся до трусишек и встать перед ними. Чествовалось какое-то напряжение. Ребята о чём-то переговаривались. Слава встал с дивана и подойдя к Насте спросил:

— Ты шлюха?

— Да.

— Отвечай полностью.

— Да я шлюха.

— Ты хуесоска?

— Да я хуесоска, – чётко отвечала Настя.

В это время один ребят подошёл ко мне и взял мою руку. Через мгновение я услышала металлический Щелчок и что-то вдруг сжало мою руку. Это были наручники, которые были сразу пристёгнуты к стояку отопления. Зачем подумала я, пришла сама и бежать не собиралась. И в этот же момент тревога непонимания сковала моё тело, ведь от них можно было ожидать всё, что угодно.

— Твой рот помойка? – продолжал Слава.

— Да мой рот помойка, – также чётко произнесла она, – мой рот грязная помойка, – не дожидаясь выпалила она.

— Молодец, – похвалил Слава.

— Я шлюха, – ещё раз произнесла она.

Было видно, что её вроде б готовую ко всему то же охватывает тревога. Тело Насти стало как-то несвойственно стало подёргиваться, а слова она стала произносить отрывисто.

— Открой свой поганый рот, – сказал Слава собирая во рту смачный харчок перемешанный с соплями.

Настя выполнила послушно показание и как могла широко разинула рот. Он сплюнул в него, она, сделав усилие проглотила его харчок. Потом оглянулась на меня и увидев, что я прикована к батарее, сжалась в комок и обхватив себя руками резко присела.

— Нет, – трясущимся голосом произнесла она.

— Вставай сука, – чуть-ли не завопил Слава и отпустив ей хлёсткую пощёчину, схватил за волосы, потянул вверх.

Всхлипывая, но не сопротивляясь она послушно следовала за его рукой. Я увидела, как слёзы выступили на её глазах. В Настенных глазах читалось безысходность. И мне стало понятно, что её сейчас изнасилуют.

Настя встала, но её тело продолжало трястись, она всхлипывала.

— Повторяй за мной, – сказал Слава, – я дешёвая блядь.

— Я дешёвая блядь.

— Повторяй! Всё, что есть у меня ценного это целка.

— Всё, что у мня есть, – трясущемся голосом и давясь слезами бормотала Настя, – всё, что у меня осталось это моя целка.

Это было не просто похоже моральный садизм, было таковым, извращённым на столько, насколько могли придумать эти идиоты.

— Неправильно, – перебил Слава, – в тебе давно кроме целки нет ничего ценного, скотина. Поэтому повторяй слово в слов и без запинок.

— Всё, что у меня есть -- это целка.

— Я недостойная мразь, поэтому, прошу лишить меня её, я достойно только унижений.

— Я,. .. я,. .. – стала запинаться Настя, получив очередную хлёсткую затрещину выпалила, – я недостойная мразь, поэтому прошу лишить меня её, я достойно только унижений.

— Умоляю вас сделать это, – дополнил он.

— Умоляю вас сделать это, – монотонно произнесла Настя.

— Теперь стой и молчи, – произнёс Слава и начал рвать на ней трусы.

Было ощущение, что фантазия у него кончилась и он не знал, как ещё сильне заставить унижаться Настю.

— Может не сегодня, – ели слышно, молящим о пощаде голосе произнесла Настя.

— Открой рот, – делая вид, что не услышал слава продолжал своё.

Она открыла ротик и он стал запихивать в него разорванные трусишки. Почувствовав, что трусишки слегка влажные от Настеной мочи.

— Ссышся в трусы, тебе же вкуснее буде, – произнёс Слава, добавив, – отстегните вторую сучку она вроде спокойная и сейчас нам понадобится.

Взяв Настю за шею и надавив через щёку большим пальцем так, что б она не могла закрыть ротик, стал запихивать обрывки трусишек ей в рот. Меня отстегнули и так же велели раздеться до трусишек. А мысленно прощалась со своей девственностью.

Настю бросили на диван велев раскинуть ножки. Мня ж, поставив на колени на против её промежности велели вылизать до чиста её солёную от мочи пиздёнку.

Ребята за это время разделись и надрачивали свои члены, наблюдая, как Слава на правах лидера будет лишать девственности Настю. У Насти текли слёзы, сказать она ничего не могла во рту были трусишки и она тихонько всхлипывала.

Слава подвинул Настю на середину дивана застелено предварительно белой простынёй с голубыми разводами по краям, по-хозяйски раздвинул ей ноги, которые она интуитивно стала сжимать. Наваливаясь на неё и стал не торопясь вводить член. Настя стала напрягается в предчувствии боли.

— Целку нужно рвать без гандона, так приятнее. Правд Настенька? – первый раз обратившись по имени произнёс он и добавил жёстким голосом, – расслабься блядина и наслаждайся.

Я сидела на корточках рядом с диваном, в непосредственной близости наблюдая за процессом. Все мысли на какое-то время улетучились, и я как заворожённая наблюдала за процессом. Вначале Слава плавно, как б проверяя, получая удовольствия от проникновения в девственную Вагину, готовясь исполнить свою миссию. Потом резким движением вошёл в неё, как мне показалось пытался пронзить её тело. Настя промычала от боли и он стал совершать фракции. Между ними захлюпала и когда он отодвигался было видно размазанные пятнышки крови среди редких тёмных волосиков окружавших её пиздёнку. В этот момент я почти отключилась от всего происходящего и как заворожённая жадно смотрела на то место, где член Славы входил в Настю. У меня даже промелькнула мысль, что пиздёнку лучше брить, так красивее и наверное приятнее. Отвлекли меня от этого сова славы:

— Давай сюда труселя и вылижи ей пизду пока я гондон надеваю.

— Сейчас, – засуетившись ответила я, встав и стаскивая с себя трусишки, по не отрывая глаз от мокрой с кровяными пятнами, но как-то по особенно притягательной пиздёнки Насти и не глядя протянула трусишки Славе.

— Сука, что нормально подать не можешь, – выругался он, вытирая ими свой торчащий колом член и натягивая на него презерватив. Я же с непонятным наслаждением даже для меня наслаждением начала вылизывать между ног Настю.

Там всё было липкое с привкусом крови, но в тот момент очень приятное на вкус. Это мне напоминало то, когда я неделю назад, порезав палец засунула его в рот пытаясь остановить кровь.

Резким движением Слав отодвинул меня и вошёл снова в Настю. Я же попыталась занять туже наблюдательную позицию, но двое ребят надрачивающие колом стоящие члены предвкушая проникновение в Наста. Начали поочерёдно давать мне в ротик. Я де пыталась держа их во рту вывернуть голову голову и скосить взгляд, что б продолжить наблюдать, как Слава продолжает снашать Настю. Он вытащил из её ротика трусишки и она стонала, послушно принимая его член в миссионерской позе. Потом его тело затряслось и он опустошил свои яички.

Подлизам Настину пиздёнку. Подошла к Славе по его требованию. Опустившись на колени поместив в ротик его член стала насасывать его, ловя себя на масле, что именно его член доставляет удовольствие моему ротику.

Меня позвали подлизать Настю после следующего, но это уже не доставило мне удовольствия. Закончив всё наскоро, я встала и ноги меня понесли к Славе снова опустилась на колени и стала с непонятным для меня тогда наслаждением насасывать его уже начинающий твердеть член пытаясь снова ощутить тот вкус смеси смазки и крови, который мне доставил удовольствие.

Когда всё кончилось ребята оставив нас пошли в другую комнату. Выходя Слава сказал:

— А тебя не сегодня, походи ещё в девках.

Мы расплакались на пару сидя на диване.

Наревевшись вдоволь, подняв с пола и натянув на себя платья, растрёпанные безуспешно попытались привести себя в порядок.

Когда выходили из комнаты на полу остались валятся обрывки Настенных трусишек, мои я взяла в руку, одевать их не было смысла, так как на них пятна крови. Настя заскочила в ванную подмыться.

Зайдя в каиниту мы вдвоём уселись на одно кресло подальше от ребят.

— Не измажь мебель грязной пиздой, – повернувшись к нам изрёк Слава Насте, а ребята закатились смехом.

Слава встал и подошёл к журнальному столику, который стоял перед нами, бросив на столик, на котором уже лежала зажигалка, пару сигарет с фильтром со словами:

— Курите шалавы, сегодня заслужили, целки всего раз в жизни ломают, курите, а то из ваших грязных ртов хуями на всю комнату вонищ, – заржав над своей же тупой шуткой вмести с остальными.

Настя ловкими движениями прикурила сигарету, я то же пыталась копировать её. Увидев мою неуклюжесть Слава произнёс.

— С хуем у тебя лучше получается.

— Да эти маломерки только и могут хуи насасывать на большее и не способны, – поддержал его кто-то из них, – блядина жопой подвигать не могла когда её ебли.

— Следящий раз будешь бревном и не будешь подёбывать накажем, что б жопа горела, – и добавил, – ебать будем без остановки пока не научишься. Поняла блядина?

— Поняла, – ответила.

Я сделав лишь одну затяжку сразу закашлялась. Настя забрала у меня сигарету затушив её в пепельнице.

— Вы на ещё благодарить будете, – стал философствовать Слава, – ебаться вас научим, глядишь пиздой себе и на жизнь зарабатывать будете. У вас кроме дырок для хуя всё равно ничего нет, вы теперь просто подстилки для всех желающих.

Ребята снова закатились смехом от тупых рассуждений Славы. А у меня всё сжималась внутри от мысли, что меня тоже лишат девственности и так же будут издевается и смеяться. Боль, невыносимая боль от ожидание унижения просто раздавливала всё внутри. Рас это неизбежно, то пусть бы сделали сегодня или как можно быстрее, а не заставляли мучится в ожидании. Смогу ли правильно в тот момент подмахивать, что б не попасть в немилость. За каких-то три дня они сумели так залезть в мои мозги и перевернуть там все, что я уже по непонятным для себя причинам чувствовала себя обязанная им и, что они имеют право унижать меня. И что самое омерзительное, неприязнь ко всему происходящему отступала, превращаясь в обыденное и вполне нормальное. А исполнение их требований целовать руки благодаря за всё сделало своё дело и ощущение благодарности стало зарождаться где-то глубоко внутри еще не имея чётких очертаний. Я пыталась остановить эти мысли, но они не слушались. Говорила себе, что и в правду дрянь, если готова принять всё происходящее, да ещё быть за это благодарной. Нет, так нельзя твердила я себе, но мысли не слушались, унося меня в мир распутства, навязывая мне права мужчин и мою обязанность перед ними. Обязанность служить не только их инстинктам и похотям, но желаниям унижать, как человека, втаптывая в грязь чувство уважения к самой себе.

— А сейчас докурили и сёбывайте уроки делать, – прервав мысль моих рассуждений командным тоном произнёс Слава.

Мы быстро собрались, сунув ноги в туфли пулей покинули квартиру.

Всю дорогу Настя в самом унизительном тони говорила о них. Я молчала и фактически не слушала её так, как мысли снова овладели мной, постоянно трансформируя моё сознание на принятие ситуации. Хотя я старательно гнала их, но от них на душе становилось легче. За вечер размышлений я сумела оправдать для себя поведение ребят по всем статьям уголовного кодекса. А уже лёжа в постели представляла, как всё это же произойдёт со мной. С этими мыслями я и провалилась в сон.

Сейчас я понимаю, что именно тогда во мне начала просыпаться Шлющка, заявляя о себе всё сильнее, меняя мою жизнь коренным образом.

Продолжение в следующей части главы, любые комментарии приветствуются и лучше направлять их личку.